* * *
Кого еще превозносить
С земного нашего порога?
Кого молить? Кого просить?
Кого? Кого — конечно Бога.
Он все дает, чем живы мы,
Чем живы наши дети, внуки.
С веселья пиршеств, из тюрьмы
К Нему протягивают руки.
Иной воскликнет негодяй:
«Я сам беру! Я сам добился!»
Прошла минута — ай-яй-яй —
На джипе собственном разбился.
Господь не даст — свинья не съест,
Без Бога ты ни до порога;
Твой каждый вздох, твой каждый жест
Господь оценивает строго.
Речей о Боге не стыдись
В собрании или в дороге:
Ты не одну осветишь жизнь —
С другими говоря о Боге.
Хвали Создателя, хвали,
Хвали, чтоб мраку не достаться,
Чтоб мелкой рыбой на мели
Беспомощной не трепыхаться.
* * *
В душе у меня царапинка.
И помня ранимость души,
Не тормоши ее, лапонька,
Желательно не тормоши.
А вдруг бередить станешь,
Собой потрясая гладь,
Она превратится в рану,
Тогда уже не сдобровать.
* * *
Да, это было в июне,
Простор не смыкалась со мглой.
И всё, что могло, июнилось,
Июнится всё, что могло.
Цветы - луговые дани,
Костров у реки дымы...
И все это смертным дали,
И всё это приняли мы.
Летят в небо искры истово,
Поверя в свою правоту.
А это и есть их истина -
Собою убрать темноту.
Желаний победна искренность,
И не отмахнешься рукой.
А искры и есть искры,
Которых не держит покой.
* * *
Что учинил обалденный,
Чокнутый соловей -
Вскрыл он себе вены
Песней весенней своей.
Хочется солнца и ласки,
Так же и мы блестим.
Верим в красивые сказки,
Всё, что угодно простим.
* * *
Полнится утро святостью,
Селится радость в груди,
Знаешь, не надо свататься
К грусти - себе вредить.
И из всего разного
Выплывет светлое «Да».
Святости утра радуйся,
И отступают года.
* * *
Как быстролетны годы!
Надо ль себя жалеть?
Очень высокие горы, —
Трудно преодолеть.
Звезды, хрустальные звезды.
Неба лазурная гладь.
Нет, никогда не поздно
Имя Христа целовать.
* * *
Взахлеб разливаются птицы,
И тесно реке в берегах,
Огромное солнце садится
На дального леса рога.
Лицом всё повёрнуто к жизни
Без всяких сомнений навскид.
Для радости надо вызреть
И зачерстветь для тоски.
* * *
Мы по лугу, по тропинке,
От безвестья да к вестям.
А пообочь шелестинки
Шелестят да шелестят.
Из кустов звенит и тинькает,
За такое все простят.
А на речке золотинки,
Сразу видно, не грустят.
* * *
С утра изорвана погода,
Волна с волною крошат миг.
А мне бы переплыть угода
На берег тот... и напрямик...
Но захлестнет, сломает весла,
Швырнет под водяной откос.
Да, непогодь сегодня властна:
Порывами взрывает плёс.
И пароход сломает плицы,
Расколется во всю длину.
Назад бы так годочков тридцать
Я весла бы вонзил в волну.
* * *
Вот опять на небе точки
Через черный шелк продеты,
Ясно всем без заморочки:
Небо — звезды и планеты.
Факт настырно мозг мой точит,
И не просто так, понятно, -
Что одна из этих точек
Больше солнца многократно.
* * *
Полные дождя газоны,
Сырости полны дворы,
Это так легко запомнить
И сознанью подарить.
На минорной стойкой ноте
Мой вершится листопад.
Может лучше вы живете,
Я за вас, конечно, рад.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Изнемогшему в пути - В. Навлинский Автор этих стихов прошел сложный жизненный путь. Он обратился к Господу через откровение Иисуса Христа в ночном видении. Затем примкнул к одной из деноминационных церквей, в которой, как выяснилось впоследствии, не возвещалась вся евангельская истина.
Запросы его сердца встретили полное непонимание среди служителей, и это непонимание в конце концов вылилось во враждебность и даже предательство с их стороны.
Его поиски, сомнения, а также его посещение обездоленных и больных людей наложили отпечаток на содержание его стихов.
Более того, многие его стихи и были посвящены его знакомым, некоторые из них впоследствии обратились к Господу.
